Scan barcode
A review by miori
Дорогой Эван Хансен by Val Emmich
3.0
Очень дискомфортная в чтении история.
Наверно, по-другому быть и не может, учитывая, насколько молод и разбит главный герой и в какую тяжелую, и щекотливую ситуацию он попадает. Здесь сложно проникнуться симпатией к Эвану , сложно продираться через череду неправильных решений, обусловленных не злым умыслом, но недостатком сил. При этом винить главного героя тоже сложно: учитывая и его психологическое состояние, и такую знакомую и реалистичную трясину маленьких неправд из благих намерений.
Тем не менее, книга хороша как раз своей атмосферой неправильности, которую испытываешь, наблюдая за развитием событий.
А еще вопросами, которые поднимает.
Опустим дилемму "лжи во благо" — она очевидна и, что круто, не представлена однобоко. Ложь в "Дорогом Эване Хансэне" и разрушительна, и целительна, но, главное, не контролиуема в своем расширении. Она дарит, но отбирает гораздо больше.
История классно говорит о том, как общество реагирует на смерть: можно вспомнить и о романтизации суицида, и в целом о некой канонизации умершего. Можно разглядеть и возмущающее притворство, и дела, вроде как неуместные, и лишние, и не имеющие отношения к человеку, с которого все началось, но в итоге послужившие благу общества. Так ли важно, чего хотел умерший и кем он был в этом случае? И как в целом окружение должно реагировать на смерть?
Семейные отношения — еще один хайлайт книги для меня. Полный спектр недопониманий, картина, написанная полутонами, намеками, не криками и истериками, но косыми взглядами и едкими фразами, и дополненная минималистичными, но емкими образами персонажей. Такие запутавшиеся дети. Такие запутавшиеся родители.
Поле прочтения я думаю о том, как же все-таки сложно говорить. Эван Хансен писал письма, потому что не мог говорить. Коннор не мог облечь свое состояние в слова и говорил лишь действиями. Старшие Мерфи — говорили, но не слышали и не слушали. Для того, чтобы говорить искренне, говорить о важном, говорить правду, нужна большая смелость и любовь. И я рада, что в этой истории два человека все-таки смогли поговорить.
Наверно, по-другому быть и не может, учитывая, насколько молод и разбит главный герой и в какую тяжелую, и щекотливую ситуацию он попадает. Здесь сложно проникнуться симпатией к Эвану , сложно продираться через череду неправильных решений, обусловленных не злым умыслом, но недостатком сил. При этом винить главного героя тоже сложно: учитывая и его психологическое состояние, и такую знакомую и реалистичную трясину маленьких неправд из благих намерений.
Тем не менее, книга хороша как раз своей атмосферой неправильности, которую испытываешь, наблюдая за развитием событий.
А еще вопросами, которые поднимает.
Опустим дилемму "лжи во благо" — она очевидна и, что круто, не представлена однобоко. Ложь в "Дорогом Эване Хансэне" и разрушительна, и целительна, но, главное, не контролиуема в своем расширении. Она дарит, но отбирает гораздо больше.
История классно говорит о том, как общество реагирует на смерть: можно вспомнить и о романтизации суицида, и в целом о некой канонизации умершего. Можно разглядеть и возмущающее притворство, и дела, вроде как неуместные, и лишние, и не имеющие отношения к человеку, с которого все началось, но в итоге послужившие благу общества. Так ли важно, чего хотел умерший и кем он был в этом случае? И как в целом окружение должно реагировать на смерть?
Семейные отношения — еще один хайлайт книги для меня. Полный спектр недопониманий, картина, написанная полутонами, намеками, не криками и истериками, но косыми взглядами и едкими фразами, и дополненная минималистичными, но емкими образами персонажей. Такие запутавшиеся дети. Такие запутавшиеся родители.
Поле прочтения я думаю о том, как же все-таки сложно говорить. Эван Хансен писал письма, потому что не мог говорить. Коннор не мог облечь свое состояние в слова и говорил лишь действиями. Старшие Мерфи — говорили, но не слышали и не слушали. Для того, чтобы говорить искренне, говорить о важном, говорить правду, нужна большая смелость и любовь. И я рада, что в этой истории два человека все-таки смогли поговорить.